Пароксизмальная рефлексияНаверное, мой самый большой страх это Потерять то, что есть. Потому что другого не будет, все плохо, все изменения к худшему.
Из него растет и страх умереть под забором(тм), красиво внушенный в свое время матушкой. Матушкина железобетонная убежденность в этом основывалась на том, что я в три года отказался по какой-то причине то ли шнурки завязывать, то ли еще что, а потом, в четырнадцать сказал, что не хочу по четырнадцать часов в день без выходных работать менеджером по продажам в турагентстве (а покажите мне того, кто хочет)
И страх того, что одно действие может иметь фатальную природу. Если я сегодня проспал на работу, я всегда буду просыпать на работу, никогда не встану вовремя, буду спать все больше и больше и в конце концов умру под забором(тм). Из-за него я впринципе не могу сделать то, что мне нужно, чтобы несколько стабилизировать состояние и пополнить силы для борьбы с депрессией.
И страх утраты критики, который вообще на любую идею заставляет спрашивать себя, а не долбанулся ли я головою.
И еще много, много страхов. Я, на самом деле, боюсь вообще всего. Если я что-то делаю, то только потому, что знаю умом, что если не делать вообще ничего, то ничего сохранить не удастся. И потому что надо же что-то делать. И потому, что меня, холерика, бездействие убивает чуть ли не на физиологическом уровне - ниже всех этих страхов. И потому, что я твердо знаю, что если ничего не делать страхи усилятся и - что уж - станут куда более обоснованными.
Это не жалоба, ни в коем разе. И жалеть меня не надо, честно, я даже и не оценю.
Пароксизмальная рефлексия
Это не жалоба, ни в коем разе. И жалеть меня не надо, честно, я даже и не оценю.
Это не жалоба, ни в коем разе. И жалеть меня не надо, честно, я даже и не оценю.