Ребекка 24.06.2011, 26.06.2011

[Archeveque]

Ребекка 24.06.2011, 26.06.2011
Максим - Собу П. Сильвестер
Én - Вагу Жужи
Миссис Дэнверс - Надаши Вероника, Пойак Лилла
Беатрис - Фюреди Николетт, Надаши Вероника
Френк - Палфальвь Аттила
Ван Хоппер - Сулак Андреа
Фавелл - Балинт Адам
Бен - Пиргель Давид
Полковник Джулиан - Йантик Чобо, Дежи Собу Габор
Джайлз - Чухо Лайош


Попробовал написать о спектаклях отдельно – не получилось, поэтому решил сделать вот так.
Предупреждаю, что взгляд авторский, и Остапа местами, как всегда, несло.


Максим - Собу П. Сильвестер. Ну, все знают, я полагаю, что к Сильвестру я дышу неровно, так что мгу быть необъективен. Но, тем не менее, я убежден в том, что он – идеальный де Винтер. Кхм. Извините за такое начало. Кстати, хотелось бы отметить, что он умудрился все спеть чисто и свободно, без обычных своих зажимов. Даже удивительно, честно говоря: при всей любви к Сильвестру я понимаю, что в вокальном плане он не орел, далеко. Но тут никаких претензий…
Двадцать шестого он пел несколько более напряженно, но тоже очень и очень неплохо.
На самом деле, я не уверен, что имеет смысл пересказывать действие посценно, поэтому отмечу только ключевые моменты.
Во-первых, должен отметить, что Сильвестр был немного разным в обоих спектаклях. Затрудняюсь сказать, связано ли это с тем, что на втором из спектаклей присутствовал сам Левай (которого мы перед спектаклем имели счастье наблюдать в Комедиаше), но факт остается фактом. Двадцать четвертого Максим не выглядел человеком, мучающимся от сознания своей вины. Нет, она как будто застыл в моменте убийства, как будто на его сетчатке до сих пор застыли последние минуты жизни Ребекки. Он чувствует гнев, боль, растерянность, унижен более чем может перенести человек. И он застыл в этом моменте… Нет, не как муха в янтаре, скорее, как рыба в глыбе льда, как грешники на дне ада у Данте. И в Йегмошой он не бросается к ногам жены, которая, как она надеялся, сможет растопить этот лед, нет, он не в состоянии выйти из этого айсберга. Он может только ждать и надеяться на то, что она захочет расколоть эту глыбу, расколоть, стирая руки в кровь. При этом неизвестно, живым ли она найдет того, кто покоится в ее центре. И умолять ее одними глазами. Сам Йегмошой он поет так, будто страдает от нестерпимой боли, будто боль, которой счастливо избегла Ребекка, проникла в его тело и сейчас терзает его так, что он уже не может кричать. Вообще, весь спектакль двадцать четвертого Максима мучают эта боль и эта неподвижность, от которых он спас жену.
Я совершенно не уверен, что след этой боли и этого ледяного оцепенения души может быть окончательно исцелен. Более того, я бы сказал, что уверен в обратном.
Думаю, что Максим!Берецки сможет жить нормально, Максим!Собу, которого я видел двадцать четвертого, искалечен необратимо. Опухоль удалось вырезать, но вместе с ней пришлось удалить еще слишком многое.
Что касается его отношений с новой женой, тут все ясно. Он ее не любит. Он тепло к ней относится, он надеется, что она его спасет, он постарается защитить ее от всего, что угодно. Он даже хочет, чтобы она была счастлива. Это его долг как мужа. Но полюбить ее, да и кого угодно, человек, как во льду застрявший в моменте боли, не может, точно так, как не может кого-то полюбить и то изувеченное существо, которое изо льда извлекли. Как бы он ни старался убедить себя в этом, ему нужна не эта женщина, а ее любовь и забота.
Двадцать шестого Максим выглядел по-другому. Не знаю, может быть, это нервозность из-за присутствия в зале автора, но пел он более зажато и вообще выглядел не в пример нервознее, чем на предыдущем спектакле, где у него на это сил уже не оставалось. Вот тут он действительно выглядел как человек терзаемый виной. С другой стороны, я не уверен, что это именно раскаяние в совершенном убийстве. И уж точно не страх наказания. Что это может быть? Стыд из-за того, что он потерял контроль над собой? Тоска по невозможности собственного счастья? Вина за то, что в принципе позволил ситуации дойти до такого? Вина перед отцом за то, что не сумел сохранить честь семьи? Может быть и все это, а может быть и ничего. Трудно сказать…
Так или иначе, этот Максим жив и нервничает. Его гложет тревога, что-то не дает ему покоя и заставляет бежать дальше и дальше, но он жив. И он здесь и сейчас. И да, как ни странно, но двадцать шестого вторая жена не была для него просто носителем так ему необходимой любви, но, определенно личностью и, как мне показалось, дорогой ему личностью. И на колени после признания он падает на таком расстоянии от нее не потому что требует пробиваться к нему через толщу льда, а потому, что ждет ее суда и ее решения. И, очевидно, что именно ее решение придает ему силы выжить, а не сойти с ума из-за мучительной тревоги.
Странно, но мне почему-то показалось, что в данном случае у этой пары есть будущее. Не лучшее, поскольку на обоих чудовищные шрамы, оставленные горящим Мендерли, но, как мне кажется, вполне приемлемое
Én - Вагу Жужи. Прекрасно поет, прекрасно играет, замечательно выглядит, пребывает в неприкрытом восторге от партнера.
Довольно канонична, на мой взгляд, однако все-таки сильнее и умнее героини Дюморье. Кроме того, как мне кажется, является намного лучшей поддержкой для мужа.
Жужи прекрасно показывает эволюцию героини от испуганной компаньонки богатой леди, которая не видит перед собой будущего и живет только рисунками и воспоминаниями об отце, через перепуганную девочку, попавшую в чужой мир, до женщины, которой пришлось стать твердой из любви к мужу. Забавно, как эти двое оказываются друг для друга источником силы, которой нет ни у одного из них. Двадцать шестого это было более заметно, однако и двадцать четвертого, когда о любви могла идти речь только применительно к Жужи, не могу сказать, что не видел этого.
Именно в муже, в своей любви к нему она находит силу преодолеть свой страх перед миссис Денверс и власть, которую мир теней и смерти имеет над этим домом. Жаль, что Мендерли не был ей предназначен, думаю, она смогла бы стать достойной его хозяйкой.
И все-таки, у меня есть один вопрос. А какова точная природа чувств Én к мужу? Это чувства жены или матери? Впрочем, наверное, неважно. Максиму де Винтеру вполне можно позавидовать.
Миссис Дэнверс - Надаши Вероника, Пойак Лилла. Первая и главная претензия к Надаши – вокал. Нет, она и вправду стала намного лучше петь, каким-то образом исправив режущий уши тембр. Но кто бы ей сказал, что «хорошо петь» и «громко петь» это не синонимы. Никакой игры с силой звука у нее нет. Он вступает сразу с громкостью пароходной сирены и не сбавляет ее до самого конца арии. Что же касается персонажа… Ольге с Наташей сразу после спектакля я сказал довольно грубо, но, в целом так я и думаю. На экономку аристократического дома, гордящуюся изысканностью своей покойной хозяйки она похоже значительно меньше, чем на коменданта общежития советского образца. Впрочем, глаза таращить перестала, и то хлеб.
Природа ее отношения к Ребекке, как мне кажется, скорее материнского свойства. У меня не возникает ни фэмслэшных ассоциаций, неизбежных с Лиллой, ни ощущения того, что мы имеем дело с каким-то древним культом, как с Йонзой. Это простая, в принципе, тетка, любившая свою хозяйку, как мать любит единственную дочь. Пожалуй, она некоторым образом ревновала Ребекку к мужу, или, по крайней мере, была убеждена, и до сих пор убеждена, что он недостоин «ее девочки». И Фавелл, безусловно, тоже, хотя и в меньшей степени.
Про Лиллу я уже сказал. Утонченная, красивая, хрупкая, живущая тоской по утраченной Ребекке. Живой, горячей как слезы тоской. И держится она лишь уверенностью в собственном моральном превосходстве и, как ни странно, горем. Потому и не может пережить известия о том, что той Ребекки, которую она любила, никогда не существовало.
Отношения с новой хозяйкой… А тут интересно. Неожиданно, но Лилла, как мне кажется, способна оказать на Жужи куда меньшее давление, чем на Дору. Зато Надаши, упирающая хозяйка дома она, что это ее дом, в крайнем случае – ее дочери, действительно ее пугает. И это не неспособность сражаться на равных, не где-то даже стыд, как у Доры, а именно страх.
Беатрис - Фюреди Николетт, Надаши Вероника. Не уверен, что могу сказать что-то определенное, к сожалению. Субъективно мне больше нравится Ники, но… Нет, мне нечего сказать.
Френк - Палфальвь Аттила. Пожалуй, этот Фрэнк более каноничен. Он проще, чем Фрэнк Фельдеша, он не настолько проницателен. Не слишком разбирается в людях и «самая красивая женщина, которую я когда-либо видел» ляпает совершенно искренне, тогда как от Фельдеша эта фраза звучит странно. Возможно, он не до конца понимает своего хозяина, но тем не менее, по-собачьи предан ему. Я слышал разговоры о его необыкновенной привязанности к героине, будто бы именно из-за этого он кидается на ее защиту, когда Фавелл целует ей ногу. Но не думаю, что причина его поведения именно такова, скорее, он защищает ее как супругу хозяина. Нет, разумеется, он тепло к ней относится, отчасти потому, что она ему понятна. Однако мне кажется, что рассматривает он ее в первую очередь как лекарство для Максима.
Ван Хоппер - Сулак Андреа. Ничего не могу сказать, простите.
Фавелл - Балинт Адам. Ну что сказать? Фавелл не особо изменился. Единственно, хочу сказать, что Палфальва!Фрэнка ему куда легче спровоцировать, чем Фельдеша, который все-таки знает ему цену. Палфальвь же принимает его всерьез.
Ну и да, от Сильвестра ему достается крепче, чем от Берецки.
Бен - Пиргель Давид. Бен такой же трогательный, испуганный и нездешний как и двадцать третьего. В принципе, нового сказать практически нечего.

Должен сказать, что визуально спектакль выглядит потрясающе. За исключением, конечно, странной картины, изображающей Максима и Беатрис с отцом. Честно говоря, я до сих пор не в силах уразуметь, зачем здесь этот монстр. Хочется отметить решение комнаты Ребекки. Кто-то, не помню, точно, кто (отзовитесь, пожалуйста) заметил, что умопомрачительной роскоши, о которой говорится в книге, в спектакле нет. Да, согласен, но лично мне это кажется как раз таки разумным решением: роскошь показать не так уж трудно, но вот именно эту иномирность, то, что комната и кабинет Ребекки не полностью принадлежат этому миру, а наполовину находятся в мире теней, где сейчас существует их хозяйка. Так же как и лодочный домик, в котором она до сих пор курит одну за одной, и ждет оружия, которое избавит ее от боли. Собственно, отчасти потому и нельзя заходить в этот домик – он принадлежит мертвым, находится по ту сторону границы и живым делать в нем нечего. Только Бен – умалишенный, для которого не существует границ между этим и другим миром имеет право там находиться. И, отчасти Максим, горе и вина которого вынудили его остаться в том моменте, когда Ребекка умирает и грань между мирами становится тонкой. Собственно, после того, как Ребекка оказывается изгнанной из поместья, оно не может дольше существовать, поскольку в этом мире осталась только его часть, которой недостаточно для полноценного присутствия в реальности.
Второе, что хотелось бы отметить, это хореография Тихани Акоша. Несмотря на то, что танцы в мюзикле фактически отсутствуют, работа хореографа видна, и я бы сказал, что поражает точностью и слаженностью на первый взгляд беспорядочных движений, в особенности в сцене кораблекрушения. Массовка двигается как марионетки, что лично мне кажется правильным решением: слуги поместья-призрака не должны выглядеть живыми и не должны отвлекать от основной линии, должны оставаться неодушевленной декорацией. То же и безымянные и безликие постояльцы Гранд-Отеля. (Кстати, служащие отеля выглядят более живыми.) То же и маски на балу. Жутковатое зрелище этот бал, должен отметить. Ребекка вполне могла бы на нем появиться, более того, как мне кажется, хозяйкой этого бала является именно она, пусть мы ее и не видим.

В целом, с этим составом спектакль впечатлил больше. Отчасти потому, что он более каноничен. Хотелось бы конечно, Йонзу, да и Фельдеша неплохо бы сюда переманить. Впрочем, Фельдеш нарушит каноничность)
Но дело не только и не столько в соответствии или не соответствии созданных образов канону Дюморье. Состав В умудряется каким-то образом, не меняя сценографию сделать спектакль мистичным, придать происходящему потусторонность, как будто действие происходит не только в нашем мире тогда как у состава А это просто драма. Каждому свое, разумеется, но мне больше нравится второй состав.